Мои шмели. В.С. Гребенников. Наука и жизнь, 1972, №4, с.97-101 (вкладка)

• НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ НАУКИ

МОИ ШМЕЛИ

В. ГРЕБЕННИКОВ

Мне хочется сказать несколько слов об авторе. По профессии он художник. В истории науки есть немало примеров, когда люди, увлеченные в порядке хобби какой-либо проблемой, вносят ценный вклад в науку. Мне кажется, что это полностью относится и к В. С. Гребенникову. Все началось у него с пристального взгляда художника на природу. Потом он начал приносить насекомых домой, чтобы их зарисовать. Многие оставались в качестве домашних животных. Примерно такова и история со шмелями.

В 1968 году В. С. Гребенникову предложили проиллюстрировать с натуры целую книжку о шмелях, и он начал присматриваться к этим созданиям поближе.

Закончив иллюстрирование книги, он со все возрастающим увлечением продолжает изучать и рисовать шмелей, изобретает всевозможные приспособления, ставит опыты.

Осенью 1970 года на Всесоюзном съезде энтомологов в Воронеже сообщение В. С. Гребенникова и продемонстрированные им экспонаты, оборудование, зарисовки, живые шмели в улейках привлекли к себе всеобщее внимание.

У В. С. Гребенникова за плечами пока всего два-три сезона работы по одомашниванию шмелей, которая проводилась между делом, в свободные часы, в выходные дни, во время отпуска. Добился же он очень многого.

И. ХАЛИФМАН

---

Облик самок некоторых видов шмелей: а — мохового, б — большого каменного, в — конского, г — городского. У рабочих окраска такая же, они лишь меньше по размерам.

Нередко из летков лабораторных ульев слышится гудение таких трубачей, вентилирующих гнездо.

Самка степного шмеля готовит медовый горшок — дивное произведение шмелиного искусства - хранилище корма для своих первых личинок.

Часть интерьера гнезда земляного шмеля. Самка родоначальница (крупная) и рабочие шмели разных размеров. Один возвращается с фуражировочного рейса с грузом обножки, двое кормят личинок, находящихся в восковом пакете, четвертый обогревает кокон с куколкой. Пустые коконы переоборудованы в сосуды для меда. Средняя длина хоботка шмелей и домашних пчел в сравнении с глубиной цветка клевера (в мм). Самый длинный хоботок у самки садового шмеля — до 19,25 мм (второй слева, выделен красным). Шмели рабочие: 1 — садовый — 13,4; 2 — подземный — 10,9; 3 — чесальщик — 10,8; 4 — полевой — 10,0; 5 — конский - 3,9; 6 — городской 8,1; 7 — малый земляной — 7,8; 8 – цветок красного клевера (трубка) – 10,25. Медоносные пчелы-рабочие: 9 — длиннохоботная – 7,5; 10 — среднерусская – 6,25, 11 — короткохоботная – 5,7.

Теплым весенним днем, когда уже вовсю цветут ивы, я отправляюсь в лес. Здесь еще местами лежит снег. Иду и прислушиваюсь, не раздастся ли где шмелиное гудение. Одни из первых насекомых, пробуждающихся от зимней спячки — самки шмелей. В кармане у меня лежит несколько алюминиевых коробочек из-под диафильмов, исколотых дырочками. И вот под кустом послышался знакомый звук: низко, на бреющем полете летит не торопясь самочка малого земляного шмеля. Она часто садится внимательно осматривает каждое отверстие в земле — ищет место для закладки гнезда. Только присела – я ее прикрываю коробочкой.

К концу экскурсии у меня из кармана слышится разноголосое жужжание самок.

В моей домашней лаборатории наступает оживление везде реют самые разнообразные шмели. Кругом в банках и вазах охапки цветущей ивы, каргана, букеты первых весенних цветов. И повсюду развешано и расставлено около сорока домиков для шмелей: коробочки, ящики, банки. Внутри — вата, пакля либо подстилка, взятая из мышиного гнезда. Многие шмели специально разыскивают старые норы грызунов. Насекомых привлекает не только чернеющее входное отверстие, но и запах гнездовой выстилки. В моей лаборатории поставщиками этого материала служат парочка белых мышей и маленький джувгарский хомячок Мишка.

Через два-три дня пленницы окончательно свыкаются с непривычными условиями и прекрасно ориентируются в квартире. Лучше всего они знают, где стоят кормушки. Для подкормки идет пчелиный мед. Густой или наполовину разведенный водой мед наливается в специальные посудинки, которые вставляются в ярко окрашенные картонные цветки. Свежего нектара не напасешься, ведь даже с десяти охапок цветущей ивы его хватит только лишь для создания настроения. Назначение этих цветов другое, но об этом ниже.

Я внимательно осматриваю шмелей и кормовые растения по нескольку раз в сутки. Дни текут, и мои шмелихи продолжают возбужденно летать по комнате, обследуя все черное: летки ульев, электровыключатели, окуляр микроскопа, глаза, бороду... Одна шмелиха попыталась проникнуть в мои брюки снизу, другой понравилось теплое местечко под мышкой. Третьей — ватное одеяло на кровати. Исключительная любознательность! И в то же время миролюбивость необыкновенная.

Самки, отловленные весной, постепенно переходят на домашний режим. Внутрь искусственных цветов вставлены полые винные пробки — вместилище для меда.

Просыпаемся мы в седьмом часу утра от необычного будильника — сильной струи воздуха и мощного гудения самки, повисшей над лицом...

Уже несколько лет подряд между рамами живут у меня семьи малого земляного шмеля, заложенные весной одной-единственной самочкой.

Настоящих признаков гнездования я все еще не вижу. Но вот одна из самочек деловито захлопотала у ивовых сережек. Повозилась на одной, отлетела чуть назад и начала сгонять желтую пыль цветня к задним ногам, на которые уже налеплено два больших комка обножки. Обработан еще цветок, еще, еще... Куда же направится самочка с обножкой, в какой из множества приготовленных мною домиков?

Через минуту выясняется: самка облюбовала деревянный ящичек, вымазанный изнутри черноземом и начиненный мышиной подстилкой. Прекрасно! Здесь возникнет семья!

На следующий день этот ящичек тихонько переносится в просторную вольеру, устроенную в окне. Это не заточение: от комнаты вольера отгорожена марлей, а на улицу проделана лазейка — отколот уголочек стекла. Поработав на цветах, стоящих в вольере, самочка находит эту дверь. Осторожно выползает, поворачивается к двери головой, отлетает недалеко и, пристально глядя на леток, начинает описывать в воздухе все увеличивающиеся круги. Это ориентировочный полет. Но вот в мозгу насекомого отпечаталось несколько нужных картин. Последняя, широкая дуга — и самка уносится вдаль.

Возвращается она домой, нагрузившись обножкой и свежим натуральным нектаром.

Так проходит недели две. И вот из вольеры, кроме басовитого гудения мамаши, слышится чей-то другой, тоненький голосок. Это вылетел первый крохотный рабочий шмель, размером с муху. Он внимательно ориентируется у летка, облетает вольеру и уносится вдаль.

Шмелишек-рабочих первого поколения всего 5—8, каждый в этот период на вес золота. Пёрвый вылет особо труден — в дальнейшем шмели будут пулей проноситься через отверстие, не тратя на его поиски ни секунды.

Проходят недели. Шмелиная семья растет. Рабочие последующих поколений отрождаются все более крупными, иные ростом без малого с самочку. У окна вьется гудящий рой шмелей.

Переезжая зимой на новую квартиру, я опасался одного: признают ли шмели третий этаж, ведь предки моих питомцев испокон веку селились на ровной местности, многие — в глубоких подземных гнездах. Опасения были напрасными. Шмели сразу повели себя так, будто всегда гнездились в комнатах многоэтажных зданий. Их вовсе не интересовало, что там такое этажом ниже или что там в самом низу, на земле. Лихой вылет из вольеры, размашистая петля над кварталом — и в поле!

Ближе к осени из улья выходят молодые самцы и крупные самки. Все они покидают родное гнездо и разлетаются по окрестностям. Зимовать остаются лишь оплодотворенные самки, все остальные шмели погибают. Самочки прячутся до весны в самые укромные места, невдалеке от родного гнезда.

Мои бывшие соседи рассказали, что в их окна по весне настойчиво бился большой яркий шмель.

•

Весной, вооружившись заступом, ломом и мешочком с накопленной за зиму мышиной подстилкой, я отправляюсь в те места, где в прошлые годы видел особенно много ищущих самок. Выкапываю аккуратную ямку, кладу туда немного подстилки, протыкаю ломиком в земле ход длиной 0,5—1 метр и прикрываю получившуюся землянку веточками и дерном. Особое внимание уделяю отделке входов черное отверстие должно быть хорошо заметно издали. Такие землянки-гнезда закладываю сериями, штук по 5—10, на расстоянии 2—3 шага друг от друга.

Закапываю в землю также специальные домики, изготовленные еще зимой: деревянные ящики с квадратными шмелепроводами метровой длины, сколоченные из реек.

Через неделю-другую следует проверка. Разочарований хватает. Мои старые друзья муравьи здесь оказываются злейшими недругами. Открываешь крышку подземного улья, а там полно мурашей. Это значит: никакой шмель сюда не сунется. В другом улье тоже муравьи, в третьем тоже.

Крышку пятого подземного улья молниеносно захлопываю: изнутри слышится тревожное жужжание. Здесь обосновалась самка нового для моих опытов вида шмеля Бомбус дистингвэндус. Леток счастливого улья я заткнул тампоном.

На остальных участках дела обстоят куда хуже: сохранить шмелятники не удается. Вся надежда на Шмелиные Холмы. Впрочем, это никакие не холмы просто мое кодовое название, необдуманное и случайное, но теперь я именно так называю эту поляну среди березовых колков. Эту поляну закрепили за моими шмелями. Здесь не косят траву и не пасут скот. На Шмелиных Холмах обитает скромная популяция шмелей нескольких видов.

Через всю комнату протянулся трехметровый шмелепровод. Над ним висят гнезда. На столе полевые цветы.

Окно лаборатории ярко раскрашено, через него выведены на улицу шмелепроводы. Рядом с окном ящик для шмелей.

Самка садового шмеля угощается прямо из пипетки.

Поздним вечером я появляюсь в вагоне электрички со странного вида деревянным сооружением, вымазанным в земле. Я бережно кладу его на колени: шмели не любят тряски.

Находить естественные гнезда шмелей гораздо труднее. Случайно они попадались, наверное, каждому. Но когда ищешь специально, как правило, не везет. Я выработал специальные методы поиска. Надо встать под вечер где-нибудь на краю поляны и очень внимательно слушать. Среди жужжаний пролетающих мимо случайных мух, пчел и других насекомых нужно услышать голос рабочего шмеля возвращающегося домой из последнего фуражировочного рейса. Услышав нужно проследить за его полетом, может быть, даже пробежать сколько-то шагов и обязательно узнать, где он приземлится в траву или трещину в земле. Такие гнезда я отмечаю на плане. На другой день рою окоп, иногда в несколько метров длиной. Ведь иные виды шмелей используют норы грызунов с чрезвычайно длинным ходом.

Именно такое гнездо степного шмеля я принес однажды домой и поместил в застекленный ящик, от которого к окну шел шмелепровод почти трехметровой длины. Шмели на следующее же утро освоили эту конструкцию. Чтобы наблюдать за движением шмелей по трубке, один отрезок ее я сделал из сетки. Это оказалось очень полезным и для самих шмелей. Ветер, задувающий с улицы в леток, выходил через сетку, и сквозняки в гнезде были ликвидированы.

Тепло — важнейшее условие для развития шмелиного потомства. Температура внутри гнезда шмелей почти всегда постоянна и приближается к температуре человеческого тела. Сохранить тепло в естественных условиях помогает подстилка из мышиных или птичьих гнезд, а у гнездящихся над землей шмелей — толстая шапка, сделанная из сухого мха, соломы или мелко искрошенной шмелями прошлогодней листвы.

Большинство гнезд, перенесенных в лабораторию, найдено не мною. О находках сообщали колхозники, горожане, школьники после того, как местная газета опубликовала статью о шмелях с просьбой сообщать о найденных во время сенокоса или сбора ягод шмелиных гнездах.

В наших краях (окрестности города Исилькуль, Омской области) пока что обнаружено около полутора десятков видов шмелей. Что ни вид, новые повадки, новые характеры... и новые трудности. Например, самочки полевого, степного и изменчивого шмелей упорно не хотят закладывать гнезда в лаборатории и в конце концов гибнут. Разводить полевого шмеля я пытался неоднократно. Полевой шмель первоклассный опылитель клевера, так как обладает исключительно длинным хоботком.

•

В моей лаборатории все время происходит что-либо новое. Запертые на ночь в ящичек несколько рабочих степного шмеля выковыряли пластилин, которым были зашпаклеваны щели. На дне ящика шмели вылепили четыре аккуратных красных вазочки и перетаскали в них мед из кормушки. Я запросил фабрику, изготовлявшую пластилин, оказалось, что в его составе совершенно нет пчелиного воска. Значит, все дело в физических свойствах материала.

Или такое: в улье малого земляного шмеля исчезла самка. Этого следовало ожидать: за время работы над гнездовой камерой она так поистерлась, что ее крылья, укороченные почти наполовину, уже не могли удерживать в воздухе старушку основательницу. А в гнезде не менее десятка коконов. Подсадил в улей другую, выросшую в лаборатории самочку. Через несколько минут она выползает из гнезда и делает ориентировочный полет, описывая дуги у летка, — верный признак того, что семья обрела теперь новую мать. В природе у шмелей смена самок - довольно обычное явление, но происходит оно большей частью насильственно, путем изгнания мачехой матери-основательницы или даже уничтожения последней. В природе бывает три, пять и больше смен самок в гнезде.

•

Увлекся изучением жизни шмелей я в общем, случайно, и мне очень понравились эти крупные миролюбивые насекомые. Их высокоразвитый интеллект и необыкновенная гибкость инстинктов делают их очень благодарными объектами для этологических исследований.

Меня привлекает и такая картина (пусть меня простит строгий читатель, ведь я художник): клумбы с цветами в центре большого города, а на цветах крупные, яркие, бархатистые шмели. По-моему, это не только красиво: маленькая частица почти забытой нами дикой природы, кусочек такой далекой теперь от нас лесной жизни.

Я считаю, что тщательное изучение шмелей очень нужно еще и потому, что число шмелей в природе сейчас поубавилось и вопросы охраны шмелей — этих важнейших опылителей растений — становятся злободневными.

Мне вспоминаются слова, сказанные профессором А. Н. Мельниченко еще в 1948 году:

Необходимо соблюдать и совершенствовать простейшие меры охраны шмелей. Запрещая разорение шмелиных гнезд, необходимо повсеместно организовать лесные заказники, на территории которых шмели будут кормиться весной и летом и где многие из них будут устраивать гнезда. Организация в пределах каждого колхоза и совхоза хотя бы небольших лесных заказников диктуется и более широкими задачами — создания полезащитных и водоохранных лесных насаждений.

Отстоим мы или нет хотя бы этим сравнительно крохотные кусочки естественной природы для шмелей? Но как это: не позволять кое-где пасти скот, не давать местами косить траву, не пахать вплотную к лесу, выйдет ли такое? Надо, очень надо, чтобы вышло: все эти полянки, опушки, луговинки, колки и все эти Шмелиные Холмы уже стали во многих местах последним прибежищем многих представителей нашей флоры и фауны.

Автор (справа) и оператор Ю. Сорокин снимают многосекционный наземный шмелевник. Он смонтирован из заселенных подземных ульев и гнезд, найденных в природе. Внизу двойной сосуд с водой — преграда для муравьев. Этот шмелевник был поставлен на Шмелиных Холмах для исследования влияния шмелей на опыление клевера.

Подземные приманочные ульи конструкции автора.