Тайна зеленой колыбели. В.С. Гребенников. Юный натуралист, 1969, №6, с.40-42

ТАЙНА ЗЕЛЕНОЙ КОЛЫБЕЛИ

С ночи небо затянуло сплошной серой пеленой. Ветрено, накрапывает мелкий дождь. На влажной земле лежит старый, полусгнивший обрубок березового ствола толщиной с руку. Поднимаю его, разглядываю — под защитой еще прочной коры могут найти пристанище лесные жители.

Вдруг обрубок громко и жалобно... запищал. Кто-то настойчивым жужжанием подает голос из глубины гнилушки. Потихоньку выковыриваю мягкую влажную древесину. И что же — в гнилушке сидит жук-восковик. Наверное, он недавно появился из куколки, спрятанной в обрубке, и теперь дожидается хорошей погоды, чтобы выйти наружу. Он большой любитель цветов. В солнечный день восковики сидят на цветах, глубоко уткнувшись в их венчики.

Верчу жука в пальцах, тяну за ноги — не пищит. Как же так, ведь только сейчас раздавался его жалобный голос! Но вообще я никогда раньше не слышал, чтобы восковики пищали, хотя и переловил их немало. В чем дело?

Поднимаю березовый обрубок — писк раздается вновь. Значит, жук здесь ни при чем, это голосит кто-то другой. Осторожно освобождаю берестяную трубку от трухи. Моросит дождь, пора бы бросить это занятие и шагать домой, но разве можно оставлять такие загадки неразгаданными?

Наконец с помощью пинцета извлекаю на свет изрядных размеров темную пчелу с широким плоским брюшком. Пчела жужжит и поднимает брюшко вверх, оно сплошь покрыто красновато-золотистыми волосиками. Это мегахила, знаменитая пчела-листорез, та самая, которая делает соты из кусочков листьев.

Не устроила ли мегахила в старой древесине гнездо? Осторожно, волокно за волокном, разбираю пинцетом мягкую сырую массу. Волокна древесины сменяются в одном месте плотно спрессованными мелкими опилками. Они заполняют конец галереи, прогрызенной когда-то в древесине личинкой жука-дровосека. Углубляюсь в тоннель, и вот в его глубине показывается свежая зелень свернутых в трубочку округлых кусочков березовых листьев. Убираю опилки и древесину, и, наконец, на ладони — зеленая колбаска длиной около шести сантиметров и диаметром с толстый карандаш. Она так аккуратно и искусно сделана, что диву даешься таланту маленькой строительницы. Одинаковые овальные кусочки листьев плотно прилегают друг к другу, как рыбья чешуя. Спереди трубка запечатана крышечкой из нескольких зеленых кружков.

За своим строительным материалом мегахилы летают обычно недалеко, выстригая кружки и овалы из листьев ближайших к гнезду деревьёв. Осматриваю молодые березки, что растут рядом.

Вот на краю листа вырезана, словно ножницами, правильная овальная выемка. Это, конечно, работа мегахилы. Попадается и такой, над которым пчела не успела закончить работу, — видимо, ей кто-то помешал: почти вырезанный овальчик остался висеть на узенькой перемычке. Срываю несколько листьев и кладу между страницами своего походного дневника.

Решаюсь вскрыть зеленый домик. Он распадается на несколько отдельных ячеек, похожих на стаканчики, вставленные друг в друга. Каждая ячейка плотно закрыта круглой зеленой крышечкой. Снимаю крышку с одного стаканчика. Ячейка больше чем наполовину заполнена буроватой массой, в которую воткнуто концом продолговатое светлое яичко. Пробую на вкус мед, заполняющий ячейку. Он почти не сладок, пахнет какими-то травами, очень густой и вязкий.

Надежно было спрятано и потомство пчелок и их провизия! Если бы не мое любопытство, из яиц вышли бы червяки-личинки и, поедая мед, заготовленный заботливой мамой, спокойно росли в своих зеленых колыбельках. А потом бы окуклились и превратились, в конце концов, в крылатых хлопотливых пчел.

Я только сейчас почувствовал, что весь промок. Дождь льет уже не на шутку. Но я доволен: в коробке с ватой, что лежит в моем рюкзаке, замечательная находка!