На муравьиных тропах. В.С. Гребенников. Известия, 12.08.1976, №189 (18337), с.6

Неизвестное об известном

На муравьиных тропах

К молодым деревцам и кустам, растущим среди поляны, из-под кряжистого ствола березы вьется по земле узкая черная ленточка, шевелящаяся и поблескивающая на солнце. Это мои давние друзья-муравьи вида лазиус фулигинозус (русское название их — пахучий муравей-древоточец), живущие под корнями дерева, идут доить тлей. Таков уж древний и странный союз тлей и муравьев. И на пастбища, порой отстоящие от муравейников на многие десятки метров, ведут муравьиные дороги.

Колонна пересекает тропинку, протоптанную людьми. Здесь движение менее четко, но беготни и паники нет даже возле нескольких раздавленных муравьев. Дальше колонна растекается на два еще более узких ручейка. Они ныряют в траву, вьются по прошлогодним сухим листьям, соединяются, вновь раздваиваются, проходят по оброненной кем-то бумажке, опять скрываются в траве, чтобы появиться уже на стволах молодых березок. И медленно расползаются муравьи по веткам, по листьям, на которых сидят тли.

Самое удивительное, что черная дорожка фулигинозусов проходила в точности по этому же месту и в прошлом году, и в позапрошлом, и пять, и десять лет назад. А первый раз — хорошо это помню — я увидел ее в юности, в далекие военные годы. Точнее, это было летом сорок третьего. И за тридцать три года (а может быть, и больше — я тогда увидел муравейник уже процветающим) фулигинозусы не изменили своего маршрута!

Век рабочего муравья недолог — год, от силы два, и, пройдя сколько-то сотен раз по этой дорожке, муравей умрет, передав эстафету другим. В крохотных нервных узелках маленьких насекомых как бы постоянно хранится некая маршрутная карта, и, конечно, от того, что она сохраняется в памяти не одного муравья, а тысяч, она точна и неизменна, а может быть, даже передается по наследству. Впрочем, рабочие муравьи потомства не дают. Яйца кладет лишь царица-самка, но на поверхность она не выходит и тем более не прогуливается по тропе, ведущей на пастбище...

Муравейник этот оказался на редкость живучим. Муравьи фулигинозус, живущие под корнями березы на большой поляне парковой части совхоза Плодопитомник Омской области (на окраине города Исилькуля), подверглись самым различным испытаниям, в том числе и огнем. Они продолжают и сейчас терпеливо выносить со стороны жестоких людей новые пытки, то грубые, то изощренные. Но муравейник с его маленькими мужественными обитателями все-таки цел, как цела и черная ленточка, струящаяся к кустам, — живое свидетельство неистребимости и торжества Жизни.

У меня на столе, в стеклянной банке, опущенной в тазик, жила семейка фулигинозусов, взятая из другого, большого гнезда в дальнем лесу. Учитывая привычку муравьев этого вида ходить узкими колоннами, устроил им муравьедром особой конструкции. Диск из плотной бумаги разрезал по спирали, внутренний конец которой прикрепил к высокой проволочной штанге, а нижний — к банке с муравейником. Спиральная лента круто вознеслась вверх, делая несколько вполне фантастических, как на проектах города будущего, витков. Наверху — площадка, а на ней — кормушка с медом. Туда и ползли мои питомцы в своем нескончаемом шествии. Дорога крута, но порядок движения никогда не нарушался.

Интересно, что через несколько месяцев после того, как взял их из лесу, мураши стали пользоваться не всей шириной белой спиральной трассы, а ходить лишь по внутреннему его краю. Почему? Подумайте как следует и придете к логическому выводу: такой путь короче.

Все это ясно. Кроме одного, а как узнали сами муравьи, что внутренняя сторона дорожки действительно короче?

В. Гребенников.

Новосибирск.