Его мир велик. Ролен НОТМАН. Советская Сибирь (Новосибирск), 04.07.1998, №122 (23237), с.19

Новая книга В. С. Гребенникова

Его мир велик

Сказали, что новая книга Виктора Степановича Гребенникова Мой мир продается за сто пятьдесят рублей. Это по нынешним временам для большинства читателей дороговато. Но едва только перелистаешь книгу, как сразу же понимаешь, что цена то божеская, даже скромная. Потому что рассматриваешь попросту роскошное издание. Больше того: после прочтения книги цена кажется чуть ли не заниженной.

Такого количества в одной книге первоклассных цветных иллюстраций — портретов, пейзажей, рисунков, снимков — давно не видывал. А если учесть, что большинство из них выполнено тонким и поразительно наблюдательным рисовальщиком, то есть самим автором, чье мастерство было бережно сохранено при работе над Моим миром в издательско-полиграфическом предприятии Советская Сибирь, то приходишь к окончательному выводу: работа проделана редкостная. И проделана она с огромной любовью и бережностью.

Наконец, последнее очевидное достоинство книги — она написана блестяще. Энтомолог Гребенников, а это главная, но всего лишь одна его профессия, о стране насекомых, о всех этих жучках-паучках нередко рассказывает с поэтическим вдохновением, что отнюдь не делает чтение легким. Залпом ее не одолеешь — перед вами никак не детектив. Хотя и занимательных сюжетов в книге немало. Но в книгу надо вчитываться, она требует от читателя интеллекта, внимания, потому что мир Гребенникова велик, и он располагается в нем во весь масштаб своего таланта. Это окрыленный и многопрофильный талант, хотя и рассказывает о бескрылых. В сердцевине таланта Гребенникова три основные части — знания, влюбленность в природу и умение как будто в простом увидеть неожиданное и поразмышлять о нем.

К размышлениям Виктора Степановича толкала не только эрудиция, но и сама судьба. Эрудиция привела его к такому умозаключению: если ты любознателен, то тупиковых дорожек в... стране чудес нет. Но Гребенников пишет совсем другое, вспоминая судьбу: лагерные мои университеты длились шесть лет — до смерти Сталина, и радостным теплым летом пятьдесят третьего я оказался на воле с полностью снятой судимостью.

Влюбленность в жизнь и печаль часто соседствуют в книге и, на мой взгляд, хорошо ей помогают. Они показывают и как прекрасна жизнь, и как она скоротечна, поэтому спешите творить добро, не теряйте время вхолостую.

Надо иметь в виду, что и у героев книги — у дубовых усачей, лунных копров, трубковертов, наездничков, вертячек, плавунцов и скакунов — жизнь скоротечна, но как ярко и как интересно рассказывает автор об этой жизни. Наблюдая за ней долги­ми часами, он многое подсмотрел и понял такого, что до Гребенникова не было известно.

Некоторые его наблюдения напоминают лирические эссе, которые хочется заучись. Такое, например:

Самец, подходя к самке, хорохорился, припадая к травинке, и неподражаемо трепетал-вибрировал своими прозрачными, в изящную черную полоску, крыльями. А потом, приблизившись, выдал ей из ротовой трубки ни дать ни взять конфету-батончик: такой молочно-белый цилиндрик; по-видимому, очень вкусный, так как самочка его туг же съела с аппетитом.

А потом идет пояснение, которое незнающего человека явно заинтриговывает. Откуда берутся у скорпионов, а о них идет речь, конфетки? Оказывается, что и грудь, и брюшко самца-скорпиона заполняют трубы, трубки и баллоны специальной конфетной фабрикой, на которой сначала приготовляется крем вроде сбитого безе, а затем этот полуфабрикат уплотняется и подается вперед — и в голову, и вниз, в канал хобота.

И вот так влюбленно и занятно пишет о жуках, бабочках и гусеницах Гребенников. Пишет и показывает, как богат и раним наш мир. В том числе и собственный мир автора.

Эта книга многому учит и будет очень полезна для молодежи. Особенно для школьников. Она развеивает некоторые наши иллюзии и ложные представления. Она дает советы начинающим энтомологам, полевикам-естествоиспытателям и всем, кто интересуется, изучает насекомых.

Есть в ней главы на грани, фантастики, когда Гребенников рассказывает о своих полетах на гравитоплане, об открытом им эффекте полостных структур. Но эта фантастика с такими деталями, которые как бы сразу переводят ее в реальные эксперименты, в опыт первопроходца. И уже ты, читатель, не можешь не верить.

Есть и еще достоинство у книги, и о нем нельзя умолчать. Мой мир — это своеобразный гимн труду. Но труду творческому, а не заунывному, освященному поиском, полетом мысли, смелым и независимым взглядом в будущее. Словом, хорошая книга. И редкая, очень редкая. Такие книги дарят, такие книги берегут, такие книги оставляют в наследство детям, справедливо надеясь на то, что с их помощью они вырастут созидателями, любящими мир и жизнь.

Ролен Нотман.