Сибирский Левша или укротитель полтергейста? О. Богатко. Молодость Сибири (Новосибирск), 13-19.12.1992, №51, с.7

Сибирский Левша или укротитель полтергейста?

Вот сейчас он закрепит ноги на штативе, зафиксирует блок-панели своего мало напоминающего летательный аппарат устройства — и взмоет под потолок васхниловского музея, где оно экспонируется. И сейчас же налетят фотокорреспонденты, зашелестят видеокамеры, всколыхнется ученый мир, специалисты бог весть каких наук сбегутся: еще бы, ведь человека поднимет над землей неведомая сила, названия-то которой еще толком никто не знает. А назавтра радиоголоса, перебивая друг друга, разнесут по свету сенсации: Русские, похоже, опять что-то выдумали, русский самородок в сибирском захолустье разгадал причину полтергейста, Ученый-одиночка оседлал шумный дух, На чем летает этот русский, уж не на помеле ли?, У Икара появился двойник?. И проснется Виктор Степанович Гребенников наутро знаменитым. И тогда он точно получит возможность издать свою книгу, описавшую суть его нового изобретения.

Но он идет со мной по своему музею, безмерно уставший, пожилой уже человек, повидавший на своем веку так много, что другому хватило бы на несколько жизней, совершенно равнодушный и к славе, и к хуле. Потому что и того, и другого в его жизни уже было достаточно, не принеся радости, но и не выбив из седла.

Гребенников — писатель, имеющий несколько книг, основатель музея агроэкологии, автор изобретений и открытий в области бионики, биофизики.

Гребенников — энтомолог с мировым именем, член французского энтомологического общества Фабра, автор оригинальных технологий опыления люцерны и клевера, опытов по сохранению и разведению шмелей опытов, которыми заинтересовалась Академия наук страны. Одного этого хватило бы, чтобы до старости защищать диссертации и жить безбедно!

Гребенников — художник, автор серии офортов, милых пейзажей и макропортретов насекомых, выставлявшихся на московской выставке, имеющих не только художественную, но и научную ценность. Как ему позируют эти поденки, зеленушки, рогачики, неизвестно, но кажется, что их абсолютно осмысленные рожицы с больших портретов рассматривают вас.

Соединив науку и живопись, Гребенников приступил к воссозданию в красках, звуках, в объеме кусочка уничтоженных целинных полей. Хотите, назовите это сферорамой, хотите — стереофонической живописью, смещающей планы, рассчитанные с геодезической точностью.

Изучая жизнь насекомых, появившихся на Земле на 200 миллионов лет раньше человека, Гребенников открывал у них неисчерпаемые бризовские кладовые. Совершенство средств связи, ориентировки, волновые, полевые характеристики мира членистоногих подсказывали Виктору Степановичу собственные открытия. Например, открытие эффекта полостных структур — аномальных свойств ячеистых, напоминающих соты поверхностей. Такое необычное соавторство шаг за шагом приближало ученого к его последним изобретениям — генератору полтергейста, в поле которого предметы приобретают способность перемещаться, и гравитоплану, при помощи которого он телепортирует себя. В основе их действия лежит один подсмотренный у природы механизм. Теоретически суть его проста: посетите музей и вы сами убедитесь в своих способностях к телекинезу при помощи одного несложного устройства, ну а то, что касается практического воплощения, его автор поясняет в своей новой книге Мой мир.

С генератором полтергейстов было особенно много неприятностей. Газеты писали о нем: Гиперболоид Гребенникова. Злая сила при проведении экспериментов обрушивалась на самого Виктора Степановича — однажды он прямо из лаборатории чуть живой был доставлен в реанимацию. А 22 апреля прошлого года при испытании прибора в поле его действия неожиданно попала одна квартира, где шумный дух, похозяйничав вволю, сильно перепугал жильцов.

Гравитоплан, действительно больше напоминающий ступу или помело, тоже не укрепляет здоровья. Экспериментируя на себе, Гребенников сильно испортил зрение, не раз подвергаясь невероятному риску. Но бесстрашный ученый, прошедший в юности сталинский ГУЛАГ, продолжал эксперименты, по сути дела не имея под руками никакой сколь-нибудь серьезной материальной базы.

Вообще карьера Виктора Степановича Гребенникова очень напомнила мне историю лесковского Левши: может он и блоху подковать, и танцевать ее выучить, но вспоминают о нем, когда надо высоких гостей удивить да иностранцев поразвлечь. Был в музее Гребенникова когда-то Михаил Горбачев. Но все, чего добился ученый в своей жизни, давалось ему с трудом, вплоть до объявления голодовки руководству НИИ земледелия в случае невыполнения весьма скромных требований (умеют у нас все-таки пестовать таланты!) Об этом даже центральная пресса писала. Но в это все равно трудно поверить. Гораздо труднее, чем научиться летать...

Ольга Богатко.